Чинейская железная дорога, - заброшенная, но от того не менее фантастическая (в конце ссылка на отдельную статью), - ответвляется на юг от 1741 километра Байкало-Амурской магистрали в западной горловине станции Новая Чара. Её начало не очень-то заметно среди станционных путей, а столбы кажутся обыкновенной ЛЭП, тем более здесь на них даже провода сохранились. И только ржавая стела на повороте напоминает, что мы уже на верном пути:
Чарская котловина, вытянутая на 120 километров между Удоканом и Кодаром, - очень странное место. С севера - эталон складчатых гор, с юга - эталон глыбовых гор, а посередине - бесконечные топкие комариные болота, из которых кое-где торчат массивы ползучих песков. Годовые перепады температур вплотную приближаются к 100 градусам (от +35 летом до -64 зимой), а самый частый ветер - полный штиль.
На Кодаре нам случилось хлебнуть местного дождя - долгого и тяжёлого. На Удокане - познакомиться с местной жарой, когда воздух быстро делается сухим, словно в среднеазиатских пустынях. Главным ощущением кодарского похода была сырость, когда под промокшей курткой ломались ветки, на которых я пытался её сушить. Главным ощущением чинейского похода стала ЖАЖДА: сухость воздуха тут сочетается со скудностью воды, так что напиться чаю под вечер удавалось только на третьей кружке. Над горами и болотами - апокалиптически яркое Солнце, раскрашивающее мир в пугающе густые цвета.
Первые 20 километров Чинейская линия идёт по насыпи среди чарских болот, кажется - совсем горизонтально. На этом участке и снимать толком нечего, кроме разве что небольших мостиков без ферм - деревянных на автодублёре и стальных или бетонных на железной дороге.
Лишь в какой-то момент понимаешь, что поднялся уже высоко - вот как на ладони Чарские пески, а за ними столовая гора Зарод в устье Апсата...
Два Александра показали нам на Пьяный мост - на его ржавых фермах рабочие, прежде чем спускаться в Новую Чару, частенько отмечают конец вахты.
Провисшие рельсы над расползшейся насыпью заставляют вспомнить Трансполярную магистраль Ямала:
Примерно от 20 километра начинается перевал Эмегачи, разделяющий долины речек с забористыми названиями Нирунгнакан (на ней стоит Новая Чара) и Ингамакит (вдоль неё нам дорога). Позади встаёт стена Кодара:
По правую руку тянется лес, сгоревший ещё до постройки Чины:
Слева из живой тайги выступают первые пологие гольцы:
В кустах мелькает типовой вокзальчик - здесь был первый разъезд 26 километр, на котором в другие времена мог бы стоять посёлок Эмегачи:
Где-то близ него у Двух Александров (о них - также по ссылке в конце рассказа) сломался "Камаз", который они пару часов починяли:
Мы же валялись на камнях с ярко-красными лишайниками, прогулялись до круглого тёмного озерца:
И - непосредственно до путей без признаков наката. Конкретно здесь последний поезд прошёл не 20 лет назад, а скорее 10-15: попытки реанимировать проект опального министра низвергшая его власть предпринимала не единожды, и даже официальное открытие Чины было в 2005 году.
По равнинному участку что-то ходило то ли до 2009, то ли до 2011 года, и даже позже здесь бывали дрезины обходчиков. Но в итоге линия пришла в такое состояние, что восстановить её - значит, фактически уложить заново.
Тем временем впереди на синем склоне пологой горы я приметил пыльный след от машины. Там, за горой - Удоканское месторождения меди, которое в прессе обычно называют 3-м по величине в мире. Однозначный рейтинг крупнейших месторождений, впрочем, мне найти не удалось, да и скорее всего его просто не существует - самородная медь исчезающе редка (крупнейшее месторождение - Кивин на озере Мичиган), а в руде её содержание столь незначительно (1-2% - уже хорошо), что сравнивать месторождения можно лишь по "весовым категориям".
Так что формулировку "3-й в мире" лучше понимать вольно - меди тут не много, а ОЧЕНЬ много по меркам любой страны. Вот только как её достать? Открытое в 1949 году Удоканское месторождение славится не богатством руды, а её количеством при очень низком содержании металла, и вдобавок там перемешано несколько типов руды, принципиально отличающихся технологиями обогащения и переработки. А потому все эти десятилетия учёные бьются над вопросом, как добывать эти богатства в условиях крайней труднодоступности, сурового климата и вечной мерзлоты.
Ещё в 1966 году кто-то сказал "а гори оно всё синим пламенем!" и приволок сюда атомную бомбу, но когда она уже была заложена в одной из штолен - из Москвы пришёл приказ "отбой!". Медь, однако, стране нужна: при всём богатстве полезными ископаемыми, Россия импортирует этот металл, и даже всемогущий Китай лишь третий по его добыче после Чили (5,7 млн. т. в 2020) и Перу (1,7 млн.), которые для медного рынка значат примерно то же, что Саудовская Аравия и ОАЭ для нефтяного. Мы же - лишь в конце первой десятки рядом с Австралией, Замбией и бывшим Заиром, так что продолжая нефтяные параллели, Удокан можно сравнить с Самотлором.
Сказать и сделать, однако, вовсе не одно и тоже, и старый здешний анекдот: "Правительство Забайкальского края учредило медаль в честь 25-летия разговоров об освоении Удокана". Однако параллельно со сменами собственников, учреждениями, слияниями, поглощениями и банкротствами шёл поиск оптимального технического решения. Единственным вариантом выходило построить в безлюдных горах на вечной мерзлоте не горно-обогатительный комбинат, а полноценный металлургический завод по выплавке катодной меди.
В 2008 году была учреждена компания "Удоканская медь", входящая в холдинг "Металлоинвест" Алишера Усманова, но лишь в 2018 году были улажены все формальности вплоть до сохранения пастбищ эвенков. В активную фазу стройка перешла в 2020 году, однако изменения в Новой Чаре за последующий год вполне визуальны: на вокзале появились неописуемые толпы вахтовиков из Средней Азии, на БАМе у восточной горловины станции полным ходом строится грузовой двор, уходящий куда-то к горизонту.
Всего на Удокане работает до 4 тысяч человек, в том числе несколько сотен турок - местные, как водится, считают, что Турция всё это и затеяла, но как я понимаю, гости оттуда всего лишь подрядчики. О близости великой стройки (ведь народу за горой - примерно как всё население Новой Чары!) напоминает сотовая связь, отлично работающая на протяжении двух десятков километров. Но основная 17-километровая дорога на Удоканский ГМК подходит со стороны Нирунгнакана, а сюда спускается только водозабор, обслуживать который ездят не снизу, а сверху.
Первую очередь комбината, которая увеличит российское производство меди на 20% (140 тыс. тонн в год), обещали сдать в 2022 году (как по факту - не знаю). При Советах, конечно же, наверху бы вырос город Удокан на 10-20 тыс. жителей (примерно столько же было бы и в самой Новой Чаре) с номерными микрорайонами, ДК "Горняк" на площади Павловского и мозаикой "Хозяйка медной горы" на проходной комбината.
Но в наше время такие вопросы решаются вахтами, что в условиях 100-градусных перепадов годовых температур понять нетрудно. Печальнее всё выглядит для природы: как ни старайся, а чтобы получить тонну меди - придётся перелопатить минимум 100 тонн породы, содержащей всю таблицу Менделеева. Медное производство - самое грязное из всех существующих: именно сопутствующие тяжёлые металлы и кислоты выжгли уральский Карабаш, а на улицах Никеля, Мончегорска или Норильска не случайно пахнет серой.
В США помимо Гранд-Каньона есть ещё и Гранд-Карьер - глубочайший в мире (более 1200м!) Бингем-Каньон в штате Юта. Однако по объёму он уступает чилийской Чукикамате (4,5х3 километра в ширину и 830 м в глубину), которую вот-вот потеснит чилийская же Эскандида - уже сейчас крупнейший рудник Земли по объёму ежегодно перемещаемой породы. На Кольском полуострове и в степях вокруг Жезказгана отвалы медных рудников напоминают полноценные нагорья, раскинувшиеся на многие километры. И у "кыштымского карлика" вовсе не случайно нашёлся сородич в горняцком посёлке в Чили...
Надеюсь, засорять рудокопы будут хотя бы другую сторону горы - здесь они всё-таки берут воду...
Но Удоканский феномен таков, что наш путь ведёт к другому гигантскому месторождению:
О Чинейской железной дороге (там же - оглавление).
